Край Основания - Страница 108

108

– Узнали на Сейшел, – сухо ответил Тревиз.

– Вы его видели?

– Нет. Нам задали подобный вопрос и тогда мы ответили отрицательным образом.

– Понятно. Когда-то человечество жило с роботами, как вы знаете, но это кончилось плохо.

– Так нам и говорили.

– Роботы были глубоко проникнуты доктриной, которая называлась: «Три Закона Робототехники» и восходила к предыстории. Возможно, было несколько версий этих Трех Законов. По ортодоксальной точке зрения их следует читать:

1. Робот не может причинить вред человеческому существу или; своим бездействием, способствовать этому.

2. Робот обязан подчиняться приказам человека, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.

3. Робот должен заботиться о собственном самосохранении до тех пор, пока это не входит в противоречие с Первым и Вторым Законами.

Когда роботы стали умнее и многостороннее, они стали истолковывать эти законы, особенно всеобъемлющий первый, все более и более широко и приняли на себя, к величайшему сожалению, роль защитников человечества. Защита давила людей и стала невыносимой.

Роботы исключительно добры. Их работа была чисто человеческой и предназначалась для общей пользы – что почему-то делало роботов все более невыносимыми.

Каждое робототехническое усовершенствование усугубляло ситуацию. Роботы развили телепатические способности, и это означало, что стало возможным управлять мыслями человека. Допустить это – означало попасть к ним в зависимость.

Внешне роботы становились все более похожими на человека, но по поведению их можно было безошибочно отличить от людей, и их гуманоидность стала внушать отвращение. Так что, конечно, все пришло к концу.

– Почему «конечно»? – спросил очень внимательно слушавший Пилорат.

– Подобное завершение вполне логично. В конечном счете, роботы настолько далеко шагнули вперед в развитии, что поняли, причину людского недовольства. И роботы решили, что человечество, каким бы несовершенным и беззаботным оно ни было, лучше предоставить самому себе.

Поэтому, говорят, именно роботы каким-то образом установили Вечность и стали Вечными. Они обосновались в реальности, в которой, как они считали, люди могут быть в относительной безопасности – одни в Галактике. Сделав все возможное, чтобы сберечь нас и выполнить Первый Закон наиболее полно, роботы добровольно перестали функционировать, и с тех пор мы продвигаемся вперед, как умеем, самостоятельно. – Дом сделал паузу, посмотрел на Тревиза и Пилората и спросил:

– Ну, как, верите вы всему этому?

Тревиз медленно покачал головой.

– Нет. Ни в одной исторической записи, насколько мне известно, нет ничего подобного. А как вы, Янов?

– Есть мифы, в чем-то перекликающиеся с этим.

– Ну, Янов, есть мифы, которые совпадут с любой нашей выдумкой и дадут всему достаточно изобретательную интерпретацию. Я говорю об истории – о достоверных записях.

– Понятно, понятно… Однако, по-моему, ничего такого нет.

– Не удивляюсь, – заметил Дом. – До ухода роботов целые поселения людей ушли колонизировать космос, чтобы отстоять свою свободу. В основном, они уходили с перенаселенной Земли. Обосновавшись в новых мирах, они даже не хотели вспоминать о своем унизительном положении детей под надзором нянек-роботов. Они не хранили записей, и обо всем этом забыли.

– Не правдоподобно, – буркнул Тревиз.

Пилорат повернулся к нему.

– Нет, Голан, не совсем. Общество творит собственную историю и склонно отбрасывать начало, либо забывая о нем, либо придумывая героев-освободителей. Имперское правительство делало попытки подавить знание о доимперском прошлом, чтобы усилить мистическую веру вечного правления.

Тогда тоже не было записей о временах до гиперпространственных путешествиях, и вы знаете, что большинству людей не известен сам факт существования Земли.

Тревиз парировал:

– Нельзя идти в двух направлениях, Янов. Если Галактика забыла о роботах, почему о них помнит Гея?

Блис рассмеялась.

– Мы – другие!

– Да? – спросил Тревиз. – В каком смысле?

– Блис, позвольте мне объяснить, – вмешался Дом. – Мы отличаемся от людей остальной Галактики. Из групп, бежавших от господства роботов, только мы в конечном счете достигли Геи, идя по следу тех, кто дошел до Сейшел, и мы были единственными, кто научился раньше роботов искусству телепатии. Это и в самом деле искусство, знаете ли. Телепатия присуща человеческому мозгу, но развить эти способности можно только очень деликатным и сложным способом.

Лишь через много поколений достигается потенциал, но как только он появился, дальше дело идет само собой. Мы занимались этим двадцать тысяч лет, и чувство Геи есть тот полный потенциал, который даже теперь не достигнут. Уже давно наше развитие дало нам понятие о групповом сознании – сначала только для людей, затем – животных, потом растений и, наконец, несколько столетий назад – для неодушевленной материи самой планеты.

Вот поэтому мы и не забыли роботов. Мы рассматривали их не как нянек, а как учителей. Мы чувствовали, что они открыли наш мозг чему-то, и мы не хотим, чтобы он закрылся. Мы с благодарностью вспоминаем роботов.

Тревиз сказал:

– Когда-то вы были детьми роботов, а теперь вы дети группового сознания. Разве вы не утратили человеческих свойств теперь, как утратили тогда?

– Это совсем другое, Трев. Теперь мы сделали это по собственному выбору. Нас никто не вынуждал извне, это внутренняя потребность. И это мы никогда не забудем. И еще одно отличие: мы – единственные в Галактике. Нет больше мира, похожего на Гею.

108